Михаил Генделев

ЮБИЛЕЙНОЕ, ИЛИ РЕВНОСТЬ
КАК ВОЛЯ И ПРЕДСТАВЛЕНИЕ

Que fait votre lourdaud de mari?

Pouchkine

           Когда русским поэтам нечего писать,
           они пишут о Пушкине.

Редактор

Гипертрофированное чувство собственника, острый психоз, проявление нетолерантности, атавизм сознания, примета истинной любви (по принципу дополнительности), дурь, предрассудок, блажь, болезнь. Ревнивец – это неназванный брат рогоносца, а не антипод. Ревность должна быть наказана! И наказуема! Действительно, моду взяли ревновать жен (подруг, одноклассниц, сотрудниц)! Создает массу неудобств: ревность порождает подозрительность и очень осложняет жизнь мена: причем как в обороне (т. е. – потенциальной жертвы, ревнивца), так и в атаке (т. е. потенциального ли, но – посягателя, как раньше выражались, на честь, а нынче на эксклюзив эксплуатации организма партнерши), причем как ревнуемой дамы, так и для ревнующей дамы, кому это надо?! Ж!? Несколько общих замечаний персонального свойства: кто здесь, собственно говоря, дурак? И дура – кто?

Ибо позволить себе приревновать – это соизмеримо лишь с добровольным покаянием в плагиате или признанием и саморазоблачением перед мытарем мас'ахнасы.

Позволить же себе ревновать – это расписаться в собственной несостоятельности: кто ты, если не веришь ни на грош своей половине (3/4? 0,25? 0,333 и три в периоде?), а? Правильно, ты болван и болваница, тряпка обоего пола, в лучшем случае – ипохондрик, но – скорей всего и как правило – уже поздно. Ибо ревность запаздывает на полфазы. Ибо ревность идет по следам. Чтобы нагнать, столкнуть с лыжни и набить морду. А когда дело дошло до набить морду... Стены моей усыпальницы я прикажу обить шкурами единорогов и развешу портреты отелл: Алексея Алексаныча Каренина, Аполлона Аполлоныча Аблеухова и Батальонного разведчика: я так любил при жизни. Ороговевшие наросты я оправлю в драгметаллы, чтоб – не хуже вставных челюстей – хитин нынче в цене! Я уберу цветами уголок: бессмертник, каллы, рвотное-приворотное.

– А это что такое? – спросит невзначай загулявший могильный вор, ограбитель гробниц. И в лучшем случае внутренний его собственный голос ответит баритоном: а это, братец ты мой, пояса целомудрия культурных героинь догенделевского периода: Изиды, ее величества Джиневры, одной догарессы венецианской. А вот – в комбинации с чулочками и совсем свеженькие, новые: Натальи Николаевны, Анны Аркадьевны, Любовь Дмитриевны. Работы валдайских кузнецов.

Проблему ставлю так: как не позволить себе ревновать и как не позволить себя ревновать? И отвечу на второй вопрос.

Главное – четко сформулировать, что есть повод для ревности, и не дать. Оставить этот повод при себе.

Повод для ревности тебя – всегда один – предположение или утверждение, что ты неверен. Ревнуют заинтересованные (вернее, не заинтересованные, но об этом – в финале) стороны: твоя (дуреха) и ее кретин (каплун). Далее: предположение и утверждение, что ты неверен (неверна), основывается на специфической информации или на специфическом отсутствии этой информации! А кто владеет информацией, тот владеет всем!

Это – как писал Николай Васильевич об Александре Сергеевиче: «Какое новое направление мысленному миру дал Пушкин? Что сказал он нужное на своем веку? (...) Зачем он дан был миру и что доказал собою?» (Н. В. Гоголь. «Несколько слов о Пушкине»).

Если новое направление мысленному миру ревнующему ты дал сам? Если ты сказал ненужное на своем веку? Что ты доказал собою? Правильно! Ты доказал, что ты не Пушкин. Ты Дантес. Великосветский шкода ты! бен кальба!

«Алеко», – скажете вы. «Эдичка», – скажу я. Ах, но – Анна Болейн – скажете вы. «Аннушка из “Зависти”», – скажу я. «Анна Монс», – скажете вы. Жаклин Онассис – промолвлю я, сам расстраиваясь падением градуса. Нет, не тот ревнивец пошел, но ведь и мужики разучились припадать и плакать на плече дворянского XIX века. Не говоря о клятве на Воробьевых горах и вполне современном блядстве выше означенных клятводателей.

Но мы речь ведем не об измене, а о ревности. Привожу житейский пример. Меня пытались бить из ревности шесть (6) с половиной раз. (Это, как вы понимаете, не для публикации. – М. Г.) Полтора раза били удачно, но абсолютно зря, т.е. беспричинно. Но удивительно больно. 3 раза я уклонялся, причем 1 раз неудачно. Отделался вывихом голеностопа при прыжке из общественного транспорта в ночь. В одном-единственном случае меня (второй не считается) – меня били – дамской сумочкой, в которой лежала отливка небольшой скульптуры, моего бюста отливка, – за дело, но, как бы это сказать, – несколько упреждая события. Получив по морде сумочкой, я, подлечившись, действительно обратил внимание на предмет приревнованья и впал в адюльтер. Быстренько подсчитал: 18 минус 3 плюс 428, делим на что не попадя, например, на 2. Что получаем? О чем красноречиво говорит научный метод – статистика? Мы получаем 4 с половиной раза телесные повреждения нахального лица почем зря!

Привожу другой поучительный пример. Я впадал в бешеную ревность, допустим, к соперникам, – не единожды и не дважды. И – что? А то, что у меня дикие цифры кровяного давления крови в прозе и я один как холостой перст пятый раз в жизни. Помогла мне бешеная ревность? А?

Для бестолковых – экстраполирую.

Причем ведь совершенно неважно, что 2-3 раза в жизни мне буквально как маленькому хотелось зарезать 2-3 девушек из соображений жить без тебя не могу, а ты что себе думаешь? И позволяешь?! И раз двадцать семь мне хотелось отравить штук двадцать семь кандидатов в счастливцы обладания тем, что им не положено. О чем говорит научный метод – статистика? Что мы получаем? Мы получаем от 2-х (это если в состоянии аффекта) до пожизненного. Хотя освободилась бы куча времени для продуктивной творческой работы. Мне безусловно очень нравится старинный персидский обычай сдирать с неверных жен кожный покров, причем искусство кожемяки состоит в том, чтоб не повредить ценный мех шкурки! Я в восторге от дожившей до наших дней бушменской традиции неверную сажать на термитник и продавать входные билеты на зрелище всей орде. Но уголовное приложение Кокандского ханства?! С этой не слишком щепетильной операцией – тестикотомией?! Это воще.

А некоторых еще и заставляли мрачно прожевать отделенный орган грешившего тела (Абу-али-Сулейман Ракаши. «Горлица и соловей»).

Но мы опять оскользаем в моралитэ, мы опять об изменах, а я – о ревности. Жуткая вещь, скажу я вам. На что только люди не идут! В Небраске один небраскец, стоматолог, между прочим – из ревности разорил своего компаньона. Компаньону-то хорошо, он в одночасье помер от огорчения легкой и безболезненной смертью. А ревнивый небраскец, стоматолог, по суду платит алименты его вдове, по причине краха общего дела. И это на каждом шагу! Ревность не делает человека счастливым. В хорошем социуме надо оберегать потенциального ревнивца от негативных эмоций – это гуманитарно. Берегя мужа или хавера дамы своего сердца, вы избавляете от неприятностей как минимум троих. Ее, ейного олуха и себя.

Другими словами: как остаться неуличенным?

Даря каждой своей избраннице ценные подарки, чеки, оставляй их у себя на хранение. Целее будут.

Не останавливайся в тех же отелях (мотелях, укромных уголках Яр Иерушалаим и т.п.), где муж твоей любовницы останавливается со своей. Ты легко можешь быть узнан по даме, это чревато.

Никогда не откровенничай в постели с лучшей подругой своей любовницы. Настучит.

Никогда не рассказывай своей амантше новые анекдоты, свои стихи, слова скабрезного содержания, былины, не учи ее новым песенкам, новым ласкам и приемам, кулинарным рецептам и как держать правильно рыбный нож. Мужья, как правило, не любят новой информации. Тебя узнают по когтям.

Не разрешай ей выносить из дома вещи. Случайно забредший на твое суаре муж может удивиться, обнаружив свой галстук в твоей постели. Может быть, он будет неприятно поражен.

Не считай ее мужа глупее себя только на том основании, что спишь с его супругой. Как правило, он умнее тебя. (Тест: взгляни на себе в зеркало, когда ты звонишь ей по ее домашнему телефону и на голос мужа судорожно имитируешь несоединение с абонентом. Не правда ли – у тебя удивительно дурацкое выражение лика? А вот если он верит в погрешности работы телефонной сети, тогда ты действительно умней, но это ставит под сомнение наличие хотя бы мозжечка у твоей избранницы, когда она невестилась с больным человеком и вышла замуж за аутиста. Особенно, если ты при этом тяжело дышишь в трубку. Беги от нее, кролик, беги – они идеальная пара и брак их заключен на небесах. Аналогично, если он верит, что его киска заночевала у подруги. Но таких уже, по-моему, не носит земля израилева.

Далее. Знай мужа в лицо, хотя бы для того, чтобы закатить своей возлюбленной скандал, выследив ее с другим. Не бей чужую жену, не твое это дело, это может не понравиться ее супругу.

Не спи в чужой постели, пока ее хозяин жив.

На первое же требование мужа вернуть ему супругу – поторопись выполнить это его пожелание, а то он может взревновать.

Отбив у мужа свою любовницу – женись, женись на ней обязательно. И перечти вышеизложенное... медленно почесывая панты.

Не дерись на дуэли, а то в свете будут шушукаться.

Казалось бы, мои рекомендации направлены греховодникам, донжуанам, гулякам, ходокам, неуемным бабникам. Но мне почему-то представляется, что и ветренницам есть что почерпнуть из кодекса бесчестья.

Сложнее с удовлетворительным ответом на вопрос, как бы это не позволить себе ревновать. Наверное, это непосильная задача. Потому что когда ты, чуть приотстав и суховато раскланиваясь – налево: бонжур, мсье Бенкендорф, направо: рад вас видеть, Ваша светлость, привет, Николя, здравствуйте, ваше Превосходительство, как подагра? добрый вечер, Ипполит Алексеевич, – когда она на полголовы выше тебя, не колебля плеч и только чуть склонив безупречную молочную шею с нищенскими, конечно, но уж какие есть, драгоценностями, ну чисто нету денег, нету! что я их – точу? Ведь и так. все заложено-перезаложено, вон одни лекаря для Сашки во что встали, даже (здравствуйте, г-н Ипатьев, здравствуй, Эжен, сколько лет, Эжен!) даже палантин снесли жидам за 30 рублей ассигнациями (здоровьишко как, графиньюшка, здравствуйте, добрый вечер, г-н камергер!), когда она плывет по паркету Аничкова и ощутимо, жаром пышет от плотной, душной и душистой шеренги всего света, три четверти которой толпы света тебя ненавидят, а недобрая четверть – презирает, когда ты нагнал ее, поддержал за локоток и ведешь, чуть потупившуюся и нерасплесканно спокойную, а – навстречу, сквозь толпу вышагнул, заметил и резко изменил направление этот, вон, гусь, оживленнейше затрещал, смешно ему, белозуб, белоголов, ах, а ты, Наташка, идешь, не покосясь, однако и хороша, дивно хороша же... «все, все, что гибелью грозит, для сердца смертного таит неизъяснимы наслажденья...» Здравствуйте, г-н д'Аршиак! Да, во здравье пребываю, когда... скоро выход Государя, Наташа, скоро. И – последнее:

«Виконт, я не имею ни малейшего желания посвящать петербургских зевак в мои семейные дела; поэтому я не согласен ни на какие переговоры между секундантами. Я привезу моего лишь на место встречи. Так как вызывает меня и является оскорбленным г-н Геккерен, то он может, если ему угодно, выбрать мне секунданта; я заранее его принимаю, будь то хотя бы его ливрейный лакей. Что же касается часа и места, то я всецело к его услугам. По нашим, по русским обычаям этого достаточно. Прошу вас поверить, виконт, что это мое последнее слово и что более мне нечего ответить относительно этого дела; и что я тронусь из дому лишь для того, чтобы ехать на место.

Благоволите принять уверение в моем совершенном уважении».

27 января 1837 года