РЕМОНТ И ЕГО ОСЛОЖНЕНИЯ
Я тяжело перенес ремонт в тяжелой форме. Неоднократно имели место падения (как на меня, так и меня). Возвратные движения чеков, остановка желудочно-кишечной деятельности, частично прекращение метаболизма. Потеря на фиг сознания, что я, собственно, делаю: зачем мне дверь, живут же северные олени без никаких дверей и не тужат. Некоторыми наблюдалась утрата моих функций: речи (это когда мне объяснили, сколько стоит одна жалюзя. Дело было так. Мне называют сумму. Я молчу, ливневые поты, синюшность, Мне опять называют сумму – как будто я глухой и не умею слышать несколько нолей подряд в долларах, – я молчу, глаза закатываю, дыхание чейн-стокс. Мне говорят: г-н, говорят, Генделев, платить будешь? Я бряк. Очнулся в реанимации с улыбкой на устах, мышления (нет! функцию утраты мышления я утратил, пускаясь в сомнительное мероприятие по реконструкции «мансарда Дев.»), навыков письма и счета в столбик. Последние, когда я увидел этот столбик счетов.
В процессе многократных перестановок куда-то пропали: либидо, креативная энергия «Чи» и «неотразимое обаяние подлинного гения» (Цветаева. Правда, об А. Белом!). Либидо нашлось. Отер пыль обшлагом, подул, еще потер, поставил на бетономешалку до лучших времен, есть не просит.
Остаточные явления ремонта дают знать, еще как дают. Молот дает знать, шанцевый инструмент, снится слово «плинтус» лазоревыми буквами. Сплю при свете. Один – боюсь. Аглая Светку терпеть не может. Прекратились, что характерно, неприличные, м... мда... эксцессы под дверью – доступ к ней вообще затруднен: леса, горы пиломатерьялов, так что постоять негде, не то что осуществить кладку. К слову сказать (см. репортаж «Страшная месть»), я, кажется, разгадал, озаренчески, смысл действий неизвестного злоумышленника... Это он таким способом размножается, это у него – наследственное... Озарение принято за рабочую гипотезу.
Душевная слабость и дезориентация во времени и пространстве привели к полному подавлению моей воли, которой я, как известно, славился. Так, я оказался в составе жюри конкурса авторской песни в Иерусалиме. Они называют это «каэспе». Я мало что так не люблю, как когда поют на гитаре.
Собственно, мой антироман с самодеятельной песнью начался лет эдак двадцать пять назад. И начался – со страсти: я начал сочинять тексты к песням... Петь я не мог, генетику заклинило: слуха недоложили. Ритм – да, голос – да – громкий такой, особенно когда ору, любовь к прекрасному – еще как, да! – певиц я, например, любил неоднократно, среди них попадаются очень приличные люди трудной судьбы. Я очень расположен к певицам. Люблю смотреть, как они, отложив гитару, делают что-нибудь! Вообще мне бы очень хотелось иметь певицу другом, женой, товарищем, сослуживцем. Но не тут-то было!
И, как следствие, – я начал писать тексты песен. Чудовищные, должен вам сказать. В одной из песен, ставшей, несмотря ни на что, довольно популярной, есть строчка «непутевы мессии». Остальные, незнакомые подробно с моим песенным творчеством, могут легко себе сами реконструировать и вообразить – какие это чеканные куплеты и филигранные припевы моей молодецкой работы.
Дрожь пробивает! Знающие меня легко себе позволяют воспользоваться этой моей слабостью: достаточно мне на ухо насвистать из моего юниорского прошлого – все отдам, лишь бы только не это! Тома моих партийных книжек отдам, галстухи-бабочка – все 34 отдам, поцелуй отдам без любви – нате, подавитесь, лишь бы не «корчит тело России от ударов тяжелых подков, непутевы мессии офицерских полков...». Однако, – в жизнь можно войти только один раз, и хотя войти в нее лучше автором и исполнителем «Общества Чистых Тарелок», репутации не поправить. Народ мудр, он лучше знает, что ему петь, и так ему и надо.
Песен своих стыжусь. Бедности, внешнего вида, плохого отцовства, неустойчивой моральности – тоже, но песен особенно. Ибо это – непоправимо.
Вообще же – песни я люблю несказанно и часто пою их вместе со всем центром города, в котором – центре и городе – живу. «Прилетит вдруг волшебник» обожаю, «Прощание славянки» пою раз по двести в день, Окуджаву пою почти ежеминутно. Один мой сосед-художник, тихий, деликатный человек, убил уличного певца с надписью, уже пять лет как не смываемой с фуфайки «Я now ole hadash me Ukraina!». Он спустился вниз, взял уличного соловья за гортань и сильно сдавил. Нет ему прощенья!!! Вот что я вам скажу. Это – как ребенка обидеть! Или книгу взять почитать! Какая грубость неделикатная, никак не ожидал от художника-станковиста. Потом пришлось долго извиняться, обещать поставить нового исполнителя, с такой же надписью. К счастью, все устроилось. Хотя я об этом жалею. Особенно отвратительно, по-моему, когда поют стихотворения, к этому совершенно не готовые. А поскольку петь на гитаре можно все что ни попадя, стихи великие от художественного пения жухнут до еле-еле средненьких, а стихи еле-еле вообще – можно очень даже душевно исполнить! Почему-то никому не приходит в голову дописать холст «Иван Грозный убивает сына своего царевича Иоанна за разговорчики в строю», но Мандельштама улучшить пытаются направо и налево. Может, Мандельштам с пеленок просился на музыку? И оставил в строках зазоры: «Я вернулся в свой город (траля-ля-ля), знакомый си бемоль, бля, до слез...»?! А ведь-таки поют. В розлив на двоих, на троих. Что хочут в народе, то и делают. Нет чтоб петь про себя хорошо приспособленные для этого песни души: «О Володе Высоцком я песню придумать хотел» или «Вбей в колено тоску-кулак» – но – встанут, набычатся, многозначительно глянут друг на друга и как грянут: «День стоял о пяти головах. Сплошные пять суток...» (слова О. Э. Мандельштама, муз. А. Друскинда)!!!
Короче, слабнувшая воля привела меня на представление. Не смог наотрез отказать. Можете себе представить – слева – Кукин, справа – Кукин: «Что-то, что-то не так – не так». Вот именно.
Полный, знаете ли, зал каэспе и поклонников... Больше всего я побаивайся, что жюри попросят спеть что-нибудь свое. В общем, сижу. В заляпанной спецовочке, внимаю гитарному звону... Слушаю хорошую туристскую песню местной работы (условия конкурса) и думаю левым полушарием: где я? где я? А правым полушарием: а чего ты, собственно, хотел, Генделев? Чем этот праздник слияния душ хуже мимуны? Чем гастроль старого моего знакомца Юрия Кукина, милого, мягкого, обаятельного человека за туманом, хуже гастролей эфиопского законоучителя с бубенчиком? Наши-то хоть костер, несмотря на туристский пафос, посреди зала не разложили... Ну и что, что эта алия суть эмиграция бывших совинтеллигентов в Израиль? А что, мединат Исраэль уж такая девушка? В смысле непорочности. И ей сионисты-халуцим кошерны, а выпускники лен-санктпетербург. ТМО – нет? За недостаточно восторженный строй мыслей и пристрастия? К реминору: и ностальгию по батону с докторской?
В конце-то концов, может, хватит ностальгии и моей – по тому самому Израилю? А? И будем есть, маше еш?
Ведь каждая конкретная временная ситуация по сути уникальна. Ну, не было прецедента – будет... Ну, не сталкивался Израиль с Такой Алией – столкнется. Снявши голову, по куку не плачут.
А что «еш»? А еш вот что:
Алия 70-х, в культурном смысле занимавшая промежуточное, тамбурное положение меж Израилем (как культурной целокупностью) и культурой России (представленной алией 90-х), полностью как субкультурная общность стерта. Точнее – адсорбирована алией 90-х, а еще точнее – вернулась под державную руку культуры Московии. Т.е. на площадке Израиля происходит процесс встречи двух больших (не в качественном, а в количественном смысле) культур. И места субкультуре, даже путаться под ногами и тянуть взрослых дядек за пиджаки, – нет. Причем в каком-то смысле можно говорить не о встрече двух культур, а о невстрече. Поелику русскоговорящая община страны самодостаточна, верней достаточно обеспечивается из-за границы – из Москвы. Свой культ, и духзапросы кадавр удовлетворяет полностью. Грубо говоря – русский Израиль сформирован.
Второе. Именно укомплектованность автономность в духовном и культурном смысле, генерализированность российского присутствия в стране позволяют предположить необходимость и возможность политического представительства.
Этническая партия – фи, скажете вы (и сказал бы я пару лет назад), фи, антисионистская идея!..
Конечно – антисионистская. Но у меня два контрположения, причем оба прецедентного характера. Этнические партии в Израиле есть! И представлены в «сионистском» кнессете: это ШАС и арабские партии. И второе – а кто вам сказал, что мы являемся сегодня сионистским государством и будем им являться завтра, особенно если завтра мы вообще будем являться, кроме как на спиритическом сеансе вызывания духа Израиля за круглым столом Объединенных Наций? Сионистским наше государство является сегодня по букве, но скоро будем – по духу. Причем скорее не по букве Декларации независимости, а по букве деклараций «Хизбаллы» и пр. дружественных партнеров по переговорам. Ладно. А если серьезно, так я вам вот что скажу: в новом Израиле жить – по новым правилам выть. И петь на гитаре. Третье: нас очень много. Кнессет отлично делится на 8. И получается вполне компактная партия. С правом и возможностью принятия решений в свою – т.е. в нашу пользу. В том числе и политических решений...
Так что вот беда-то какая…
– Успокойся, – сказало правое мое полушарие левому, продолжающему твердить: «где я?!» где я?!» – Ты на концерте авторской песни. Народной авторской песни. Русского израильского народу песни. Вбей в колено тоску кулак, маньяк казе! Отрекись, ялла, от ненужных слез, к...так!
Вы когда-нибудь делали ремонт? Так вот, после ремонта в доме происходит эдакая ревизия с целью выбросить множество грязных, ветхих или вообще посторонних (или ставших посторонними) предметов. Вот и подверг я ревизии некоторое количество предметов под названием «политический сионизм». На предмет нового ревизионизма.
Чу? Взрыв аплодисментов! Это благодарная публика «Русского центра» проводила со сцены очередного барда. Я бы озаглавил его сочинение «Рыба-хит». Но я промолчал. Чай, у самого рыльце в пушку – у самого хиты мало отличимы от рыбы. Хорошо, что не заставили спеть «непутевые мессии». Но – еще заставят.
А КСП – как каэспе. Кукин сказал, что даже лучше, чем в Тамбове.
