Русский Израиль

Михаил Генделев, Мария Амор

РУССКИЕ ПРИШЛИ, ИЛИ ИЕРУСАЛИМСК-ПЕТУШКИ

 

Небывалое «нашествие» сотен тысяч иммигрантов из СССР, начавшееся в конце 1980-х гг., породило не только эйфорию, но и определенную растерянность, страхи и сомнения. М. Генделев считал, что волна новоприбывших несет с собою культуру России, которая в конечном итоге задавит и сметет едва успевшую сложиться культуру «русского» анклава Израиля, включая «русско-израильскую» литературу. Эти размышления отразились и в юмореске, сочиненной им совместно с М. Амор.


 

 

– Все! Уезжаю я из этого вашего Израиля!
– Да что вы, Мирон Александрович, что вдруг?
– А то, милостивый государь, что нет такого слова «бабокер»!
 
Из разговора в ульпане «Бат-Галим»

 

Широко раскинулся белокаменный город Иерусалимск на семи своих холмах. Белой ночью стены Кремля, возведенные султаном Сулейманом (Семеном) Великолепным, отражаются в прозрачных струях потока Кедрон, недавно проложенного в ударные сроки. Его оград узор чугунный. Через поток прихотливо переброшены мосты, мостики и литературные мостки. Наибольшим изяществом отличается и спросом у самоубийц пользуется мост имени Льва Меламида с конскими статуями по четырем углам – «Юноша Меламид, укрощающий жеребца» в полчеловеческого роста. По слухам, доносящимся из Весенних Холмогор-Яффо, там, в свою очередь, произведена реконструкция бульвара Ротшильда, переименованного в Бен-Тверской.

Но вернемся в Иерусалим. Два полубюста замыкают мемориал – бюст Каганской и бюст Михаила Вайскопфа. Бюст Вайскопфа замыкает даже лучше. Но зато у бюста Каганской бывает оживленно – всем любопытно взглянуть на невзначай прогуливающуюся вдали от армоно-нацивского имения своего саму затворницу-эссеистку. Извозчик стоит, Каганская прогуливается. У Выставки Достижений Народного Хозяйства как живой стоит литератор Тарасов.

Захожий странник, ступая по Иерусалимской панели, жуя калач и перемигиваясь с гарными дивчинами из беленых окрестных хат, мог ли ты подумать, что еще недавно, какие-то пару лет назад, здесь была почти пустыня! Одни только сады Сахарова, да лес Красной Армии, да Русское подворье, да Александровское подворье, да Бейт-Никалау. А теперь! Теперь у нас Подворье Великорусское, Белыя и Малыя Русское...

Пройдем по Иерусалимску, друг! Живописна толпа коренных селян Иерусалимска и граждан сопредельных райцентров – Новояковки, жители которой разъезжают в легковых броневиках с каменнонепробиваемыми стеклами и отличаются смешливостью и златозубостью, или Большого Гило, старожилы которого упомнят времена, когда еще не было Гило Ы и Гило Э. На углу улицы Царя Гороха с Малкой Несмеяной, там, где вздымает свои корпуса кооператив «Серп и Маккаби», рядом с палисадником Солженицына, возносит свои золоченые луковки в небо иерусалимский народный театрон Ха-Таганка. Сегодня аншлаг – дают «Танец с сабрами». Ставит Любимов. Ожидается прибытие членов партии и правительства. А скоро, 9 Ава, переименованного ныне в День Сапера, из Розовой Орды ждем на традиционные гастроли Мавзолей.

Аллея подстриженных под полубокс елочек ведет к Стене Плача с Вечным Огнем. Хорошо погреться у огня, не менее хорошо, что возрожден старинный русский обычай хоронить в стенку. Постоим, помолчим, съедим фалафель, подумаем...

Приглядимся к толпе. Сарафаны и кокошники жительниц Рамота соседствуют с летними черкесками и легкими пиками молодцов-казаков станицы Ках’овки Самарийского уезда. Подпольщики-народовольцы из книготоварищества «Тарбут», издающие в свободное время журнал «Народ и Земля», легко узнаются по бескозыркам, пулеметным лентам наперекосяк и ракетам «Лау» наперевес. Монархисты из мифлаги Цви Распутина выносят хоругви с требованием обогатить алфавит буквой «ять», но, в отличие от сторонников Цви Самозванца, не считают возможным вставить ее вслед за буквой «айн», а требуют открыть ею, ятью, то бишь, наш алфабет.

А вот поборники чистоты языка, сгруппировавшиеся вокруг журнала «Полукруг». Если судить по их праздничным лапсердакам, туго перепоясанным рушниками, расшитыми крестиком программой минимум, поборники требуют прекратить засорение родной речи вздорными словами, типа «милуим», «сохнут», «алваа», «машканта» (ведь можно же, можно же сказать «Еврейское Агентство», «иппотечная ссуда»!) Говорят, по ночам из Меа Шеарим выходят вздохнуть полной узкой грудью ешиботники ешивы им. еврея Светлова, счастливцы, вновь почуявшие родной воздух галута. Трусцой промаршировала группа израильских спортсменов. Непобедимые олимпийцы давно приносят родной Родине полновесный урожай золотых медалей в традиционном троеборье – лапте, городках и жмурках. Несравненны мы теперь и в фигурном катании, парном и одиночном.

А вот колхозники из мошава «Дерех Ильича». Как счастливы их лица – недавно в житницу страны они внесли свой вклад – рекордный урожай белены и крапивы.

По дворам, под грибками, напевая «Катьюшу» и «Нюшеньку», забивают по вечерам шеш-беш старожилы. Подойдем к ним, познакомимся. Ростислав Муграби, Бузагло, названный в честь Израиля Изяславом, и неувядающая Рогнеда Шем-Тов. Память, конечно, уже не та, годы берут свое. Но помнят, помнят они еще времена Аводы, Ликуда, а Рогнеда даже Шимона Переса. «Тяжелые были времена», говорит она, по старинному йеменитскому обычаю ставя самовар на огонь. Изяслав – хавер Рогнеды, ветеран наших доблестных вооруженных сил – конницы. Совсем молодым пшеничноусым расаром был он отчислен из армии после контузии. Он охотно делится воспоминаниями. Дадим слово ветерану Дикой Дивизии: «Поступает в плугу новый солдат. Пытаюсь прочесть его фамилию. Читаю раз, читаю два, читаю три... Мирошниченко... Так и списали вчистую на четвертом слоге».

Перед светлым праздником Песах универмаги и гастрономы столицы ломятся от освященных на Элеоне сырковой массы «Весенняя» и кекса «Апрельский». Любят израильтяне на бегу перекусить и мацой «Аленушка». Хорошо выпить рюмку пейсаховочки «Столичная» под хвостик гефилтефиш.

Чу? Плывет в воздухе малиновый звон – это подала голос колокольня главной синагоги Иерусалимска. Лепота, благолепие. Нет, нет, да и выбежит из ближайшей подворотни, чтобы тут же шмыгнуть в проходной двор, небольшой крестный ход.

Скромные очереди перед расписными а ля Палех почтовыми ящиками «КГБ» (Кто Гой Безусловно). Буквально каждый патриот, и пенсионер, и пчеловод, и халуц-пионер может опустить туда краткое сообщение о чьей-то расовой неполноценности, например осьмушке нееврейской крови или не той форме черепа у соседа или знакомого. Наиболее усердные анонимы, оставившие адрес, номер телефона и миспар теудат оле, получают премию – бесплатную туристическую поездку по святым местам Казани, организованную турагентством «Березка» совместно с первым трамвайно-троллейбусным Управлением и национально-патриотическим обществом «Зикарон». Участились случаи невозвращения. Не беда, алия превышает йериду.

Зачастил в горсовет выдающийся русскоязычный поэт Генделев. На протяжении почти двух десятилетий он ратует за превращение его мансарды в дом-музей, с тем, чтобы благодарный город взял на себя починку потолка, нет-нет да и протекающего каждую весну, лето, осень и зиму, а также освободил от гнета так ни разу и не уплаченной арноны. Не возражает поэт и против установки большого каскада на месте фонтанирующего крана. Не унывай, поэт! Будет тебе каскад!

Уже ночь, и крупные шестиконечные звезды зажглись над Иерусалимском. Но что это за шум, что за толпы вылились вдруг на сдерот Ельцина? А! Это идут колонны демонстрантов, требующие немедленного самоопределения, признания их легитимных прав, изгнания всех из Старого города и народного референдума. Столицей своей автономии мнят они вечный город Иерусалимск со своей святыней – Храмом Христа-за-Пазухой. Исполати им!

 

 


Ок. 1991. Из архива М. Амор.

Также по теме:

 

Система Orphus