Михаил Генделев

ПРОДЛЕННЫЙ ДЕНЬ

Этот текст не может быть назван «уроки Беслана»: терроризм не дает уроков, а коли бы и так – мы, израильтяне, вообще все уроки давно выучили.

Поскольку неоднократно оставались на второй год. Хотим – не хотим, но делаем постылые домашние задания. Мы давно взрослые мальчики, мы – даже переростки на этом продленном дне Истории. Для нас – исключительно – продленном.

Терроризм не учит. Терроризм не преподает, терроризм даже не наказывает. Это она, сама история, сомнительно антропоморфная, сомнительно человеколюбивая и очень сомнительно человечная, представляет восхищенным трибунам свои саблезубые клыки. Карает и наказывает.

За то, что посмели мы, ребята, предположить, что счастье детства – вечно, бесплатно и бессмысленно, что существует эдакая мировая цивилизация, цивилизация «по-взрослому», прочно стоящая на четырех ногах гуманизма (и подпирающая себя хвостом иудео-христианской этики), с идиотским интеллигентным, всепонимающим и всеобщим выражением на челе уж не знаю кого: леди Дианы, матери Терезы, Альберта Швейцера или Альберта Эйнштейна. Или морды собаки породы бассет, у которой, очевидно, самые умные, и печальные, и всепрощающие глаза на свете. Мудрые и грустные, особенно и особо перед тем, как нагадить.

Европейцы и американцы, дети разных народов, русские и японцы, поляки и, на худой конец, буряты – мы все живем на даче. В сандаликах гуляем, усердно размахивая сачками. Догадываясь, что где-то там, за горизонтом, работают наши папы и мамы. Например, работают политическими лидерами. Например, мудрыми генералами, ответственными парламентариями и просвещенными руководителями просвещенных спецслужб. Они, наши папы, уходят «на работу», кроме субботы и воскресенья, чтобы привезти нам из города новые панамки и мармелад.

А вдали за рекой, где погасли огни, живут злые, голодные милиционеры, ужасные негигиеничные цыгане или совсем неописуемый Мандадуй Болотный, коему и отдадут нас, если будем плохо себя вести.

И не отдадут – если хорошо.

Сказочная правда в том, дети, что там, вдали за рекой, не живут люди. Там живет, строго, то есть не по-русски говоря, нелюдь. Полагающая (с вполне солидными основаниями), что может сделать с нами все, что ей, нелюди, угодно – дай шанс (строго говоря, со своей точки зрения, она, эта нелюдь – люди, с чем я, к примеру, очень даже согласен, но сие – иной вопрос). Итак – там живет нелюдь. И папа с мамой так и не придут с работы. Потому что исламский терроризм, дети, только для красоты называется «политическим».

Он – война цивилизаций, вернее, не война, но борьба. Эволю- и деэволюционная за выживание вида – вида цивилизации, то есть своего, согласно виду цивилизации, способа борьбы за существование. Против другого, согласно виду их цивилизации, способа борьбы за существование.

Огрубляю: на территории Израиля, например, идет борьба за существование вида – израильтянина. Довольно свирепая. И довольно свирепого, заметим, вида израильтянина. И чем свирепее ведется эта борьба, тем она, увы, эффективней. Чем радикальнее средства борьбы – тем больше шансов выжить виду. Негуманно? Еще как негуманно! Это ежели применительно к гуманоидам. И когда речь идет об истреблении детей, т. е. потомства – минуточку, дайте договорить, – т. е. не о канализации в доме, не о праве носить чадру или смотреть порнуху – но о выживании потомства.

И, таким образом, академический интерес к выбору цивилизационной модели становится в ряд с проблемами персональной нашей биологии. Или, ежели желаете, проблемами допустимости – давайте уж все называть своими словами – геноцида. Это к вопросу о гуманоидах.

Спасибо за вниманье.

Ах, да. Еще пару слов, если позволите. В нашем лучшем, в нашем роскошном, в нашем христианнейшем из миров почему-то принято думать, что можно передать или, деликатно выражаясь, делегировать ответственность за решение ( в том числе и за решения остро этического свойства, в том числе и об ответственности за убийство врага) неким абстрактным «взрослым», т.е. абстрактной власти, или попросту властям. Чушь это! Нравственную и моральную ответственность за решение нельзя делегировать. Нельзя переложить на чужие, ответственные, пиджачно-фрачно-мундирные представительские плечи.

И – нельзя свалить на историю. Дура она, эта ваша История. Бесчеловечная дура. Ей нельзя передоверить право и обязанность карать.

Это надо делать самим. От руки.

С ужасом понимая, что мы, сволочи, делаем.