Михаил Генделев

ПАСЬЯНС

Как известно, слово «пасьянс» в переводе с французского оз­начает «терпение».

«Кембриджская энциклопедия азартных игр» меланхолически сообщает нам, что пасьянс суть карточная игра на одну персону, а русский сборник «Игры» утешает нас, рассказывая, что пасьянсы – любимое развлечение узников, например, Шлиссельбургской крепости.

Кро­ме того, источники, приводить которые лень, презентируют нам возможность надуть в карты самого себя, а заодно и всепожираю­щий Хронос способами следующих пасьянсов (даю, раскавычив):

С квартиры на квартиру, Два кольца, Детство, Узник, Счастливый узник, Глупый узник, Роковой (этот пасьянс связан с именем моей любимой королевы Марии-Антуанетты. Азартная венце­носка кажется, пыталась – и безуспешно пыталась – разложить его до последнего момента перед гильотиной. Пасьянс, как из­вестно, не сошелся. Любопытно, что именно раскладывала перед казнью другая приговоренная королева. Та самая, что «топ-топ на эшафот». Не пасьянс ли Стюарт?).

Но продолжим: Триады, Марьяж гадальщицы, Святая Елена, Пага­нини, Эгоист, От нечего делать, Гарем, Малое пианино, Сэр Том­ми, Демон, Екатерина Великая, Судебная волокита, Дамы кувыр­ком, Павлиний хвост, Олень, Лев и солнце, Наполеон, Упрямая, Могила Наполеона, Ватерлоо, Бессменный магазин, Гарибальдийка, Косынка, Косынка дуры, Симпатия, Блондинка и брюнетка, Вавилон, Вавилонская башня, Халдей, Кастрат, Кадриль и Пьяное танго.

Вот именно.

Для пасьянса нужна колода. В четыре, как ни верти, масти. (Между прочим, одна из версий происхождения карточных игр предполагает гностическое прочтение четырех мастей как олицет­ворения четырех стихий: земли, воды, огня, воздуха; пасьянсы носят или по крайней мере носили еще и магический – что роднит их с гаданием на картах – характер, а за обучение герцога Бур­гундского пасьянсу, который сходился у обучающего, некоего ломбардца Мазини, астролога и врача, и никак не сходился у ту­поватого герцога, с помянутого Мазини таки содрали кожу, мол, не умничай).

Колода как колода. Черви, бубны, трефы (они же, извините, крести), да пики, они же, как ни верти, вини.

В раньшее время на пространстве от Древнего Египта до Древнего Китая как было? Масти те же четыре, но тут тебе и жезлы, и топоры, и зажженные факелы, и человеческие сердца, и даже фаллосы!

Но мы – мы значительно менее романтичны. К чему нам топо­ры и фаллосы? Обойдемся, чем есть, в нашем пасьянсе русскоя­зычного Израиля.

Итак, русский пасьянс.

Представим себе нашу общину, дамы и господа. И назовем наш пасьянс не «Роковой», не «Косынка дуры», не «С квартиры на квартиру», не «Олень»... Просто олень... А назовем мы его «Русская партия». В конце концов, пожалуй, мы действительно представлены в Израиле четырьмя мастями.

Ну скажем, черви. Червонная масть. Всем сердцем привязан­ная к предыдущей родине, так сказать, группа населения. С застарелой привычкой к красному цвету, духам «Красная Москва», красным дням календаря, под которые красные дни никак не кана­ет Девятое Ава, пост Гедалии и День независимости. С первым мая в исполнении Гистадрута дела обстоят еще куда ни шло. Этой группе населения много чего не хватает в нашей стране. Метро за пять копеек, кино за двадцать, счета за газ в смешных цифрах и профсоюзной путевки. А также библиотеки имени Гайдара с обязательными, выдаваемыми по блату, Фейхтвангерами, Эренбургами и честнягами Паустовскими. Сердечные люди. Не хочу сказать ничего дурного. Тем более, что чаще всего это родственники...

Бубновые и забубенные. Бубны! Эта группа населения очень шумна. Именно бубны пишут разоблачительные письма в газеты, выступают на митингах и не дают обмануть себя дважды! И не то что они, эти бубны, скандалезы – но теперь они на родине. Именно бубны наиболее горячо объясняют червям, что, хотя черви правы, и действительно в «Израиле нет культуры, а в Донецке она была на каждом углу», но что – скоро в Израиле все будет как у людей, и метро будет, и этот ужасный нотный стан переведут на кириллицу, и вон наших уже семеро в Кнессете.

Богема бубен отдает свои голоса только правящим партиям.

Трефы. Не хочется говорить крести. Ну, в общем, кулич и Пейсах. Хаг самеах – воистину самеах. Если верить заботливо опекающему эту группу населения блоку РАЦ (или РАЦ у нас теперь уже не блок?), именно эту масть больше всего заботит актуаль­ный вопрос – где лежать будем? В смысле, на Ваганьковском или на Преображенском? Очень симпатизирую деятельности наиболее образованного слоя трефовых сливок в нашей отечественной русскоязычной словесности, в форме крестных ходов, ритуальных купаний и окропить помещение. Именно эта группа населения наи­более охотно верит в сглаз, домового, шишигу и Лонго. Любимый танец – конькобежцы, любимая песня – «Ты добычи не дождешься», любимая пища – духовная. Любимый жанр – городской романс. Трефы редко доживают до состояния ватиковства, обретая новые родины в Германии, Канаде, Новой Зеландии. Самые инте­ресные трефы – свидетели по делу Иеговы.

Пики, они же вини. Самая угнетаемая часть русскоязычного населения. На родине, на той, настоящей родине, они были пика­ми (пик Ленина, пик Коммунизма, час пик), короче, девочки на­лево – пиковые дамы, мальчики направо – в тузы. Любимый писа­тель – Пикуль. Дискутируя, пикируются. Злые ребята из подво­ротни других мастей дразнят их «пикколо».

Приличный пасьянс (а «пасьянс» в переводе с французского означает, напоминаю, «терпение») из нашей русской колоды не вы­ложишь. Но партийку сгонять можно. Найдя партнеров, можно неп­лохо провести время, разыграв партию в подкидного дурака. Но об этом – об играх азартных, стилистики сека, козел, прятки, городки, третий лишний и кто садовником родился – в следующий раз.

А пока так и вижу какого-нибудь нашего ведущего полити­ческого деятеля, раскладывающего колоду по мастям.

Но пасьянс – это все-таки способ обыграть самого себя в карты. Тем более, что черви, похоже, водят. Тьфу ты черт, чер­ви – козыри.