Михаил Генделев

Нарспи Зильберг

РУССКИЕ ЕВРЕИ В ИЕРУСАЛИМЕ:

Культурные коды и манифестация этничности

 

Любой разговор о культурном и социальном контексте творчества М. Генделева неизбежно будет неполон: слишком широк «контекст», а обо всех людях, событиях, начинаниях упомянуть попросту невозможно. Отчасти эти лакуны восполняют публикуемые ниже отрывки из статьи, рассказывающей о «русском» Иерусалиме сухим языком социологического исследования.

 

---

  

В Иерусалиме на протяжении его многовековой и драматической истории и как следствие его особого места в мировой культуре сложилась пестрая мозаика различных этнических, культурных и конфессиональных групп. Иммиграция из Советского Союза, начавшаяся в 1970-е и ставшая массовой в 1990-е гг., привела к созданию в многокультурном космополитическом пространстве города новой – русско-еврейской – общины с собственной культурой и своеобразным стилем жизни. В ней причудливо переплелись элементы идишкайта и советские нормативы, русское культурное наследие и космополитические ориентиры, воспринятые ассимилированными русскоязычными евреями в стране исхода и перенесенные ими на израильскую почву.

В процессе переосмысления прошлого историко-культурного опыта и приспособления его к новой культурной среде формируется культура этнической группы иммигрантов и ее ключевые символы.

Связывая свою историю с историей Израиля, воссоединяя прошлое и настоящее, воссоздавая в новом контексте свои традиции, русские евреи осуществляют свою самоидентификацию как особого этнокультурного сообщества в стране. Выбирая из разнородных примет иммигрантского быта, многочисленных событий, дискуссий и социально-политических явлений наиболее яркие и характерные черты русско-еврейской культуры в Израиле, я пыталась проследить, как выстраиваются ведущие темы этой культуры, каковы этнокультурные символы, вокруг которых консолидируется община и как приживается русско-еврейское наследие на новой почве.

Ключевые элементы культуры этой общины отталкиваются прежде всего от опыта драматической истории советского еврейства в ХХ веке, от его богатейшего, но малоизученного культурного наследия. Они слабо связаны с тем Русским Иерусалимом, который интересен русским христианским паломникам. Новое поколение русскоязычного еврейства в Израиле не может опереться и на опыт русских сионистов первой и второй алии, активность которых была сосредоточена в основном в сельскохозяйственном секторе, в развитии киббуцев и мошавов. Иерусалим оставался для них скорее символом, а его реальный статус и значение находились в противоречии с сионистской идеологией того времени. <…>.

В процессе становления национального самосознания и идеологии нового поколения русских сионистов 1970-х гг., происходившего на волне событий Шестидневной войны, Иерусалим как культурный центр еврейского народа вновь занял ведущее место. Он стал важным символом в борьбе за выезд советских евреев в Израиль. В ходе судебного процесса Сильва Залмансон, осужденная по «самолетному делу» (1970 г.), подчеркнула это в заключительном слове по-русски и на иврите: «Если забуду тебя, Иерусалим, – пусть отсохнет моя правая рука!»

 

Демография и расселение новых репатриантов в Иерусалиме.

Формирование и стратификация общины

 

В последнее десятилетие XX века одним из важных факторов интенсивного развития и роста города стала массовая волна алии из бывшего Советского Союза. В 1990-1993 гг. численность репатриантов из бывшего СССР возросла на 32.300 человек и русскоязычное население Иерусалима составило 51% от общего числа новых иммигрантов, поселившихся в городе. В течение 1990-х гг. русскоязычное еврейство было самой быстрорастущей группой в Иерусалиме (на его долю в период 1990-1997 гг. приходилось в среднем 85% от числа всех новых иммигрантов, поселившихся в Иерусалиме). Многие русские евреи, и в первую очередь представители интеллигенции, были раньше жителями больших городов: по данным на 1989 г. треть евреев России проживала в Москве, 20% – в Ленинграде, причем 44% московских евреев были заняты в области науки, образования, культуры и искусств; в результате большой эмиграции в 1989-1994 гг. еврейское население этих двух городов сократилась почти вдвое <..>. Многие из новых репатриантов устремились в Иерусалим, который всегда имел для них особое значение. Столица давала и ряд преимуществ в трудоустройстве – здесь находились ведущие научные и учебные заведения, общественные и медицинские учреждения. Очень важен был, в особенности для творческой интеллигенции, и привычный образ жизни в большом городе с богатой культурой, уникальной историей и архитектурой.

В начале 2000 года численность русскоязычного населения, которое принял Иерусалим, составила по данным городского отделения министерства абсорбции 60180 человек. Но при столь существенном притоке следует учесть и весьма значительный отток русских иммигрантов, покидающих Иерусалим спустя несколько лет из-за острых проблем, прежде всего с жильем и трудоустройством. Если в начальный период массовой иммиграции 1990-1996 гг. Иерусалим принял 40197 новых репатриантов из СНГ, то к концу 1996 года из них осталось в Иерусалиме только 25110 человек или 62,5%¹ <…>. Расселение новых иммигрантов в Иерусалиме на первом этапе (1992-1993) было относительно равномерным и охватывало как центральные, так и отдаленные районы города. Наиболее населенными новыми репатриантами были кварталы Рамат-Эшколь (10-13%), Гиват-Шауль (9-10%), Катамоны (9%), Неве-Яаков (8%) и Гило (Statistical Yearbook of Jerusalem 1994, table V26). Но возросшая с притоком нового населения потребность в жилье вызвала бурное строительство в новых районах (особенно на севере города). Во второй половине 1990-х гг. наметился отток иммигрантов на окраины, в пригороды и города-спутники, где многие стали приобретать квартиры. Так, уже в 1999 г. районами, где проживало наибольшее количество репатриантов, стали Писгат-Зеев, Рамат-Эшколь, Неве-Яаков и Катамоны.

«Русские» не образовали в Иерусалиме замкнутое гетто в одном районе, а расселились по всему городу. Практически в каждой его части можно найти небольшие «русские» анклавы – дома и даже улицы. Выбор репатриантов падает чаще всего на те участки, где цены более доступны или субсидированы местными ссудами. Характерна преемственность расселения, отражающая социальную мобильность различных волн иммигрантов и постепенное переселение преуспевающих групп в более престижные районы.

Строительство в Иерусалиме осуществлялось не в виде непрерывного пояса, а отдельными островками эклектически перемешанной постройки. Они довольно четко демонстрируют социальные контрасты. Самым бедными считаются ультраортодоксальные районы Рамота, Геула – здесь в начале 90-х гг. поселилось немало репатриантов. Разговорным бытовым языком коренных иерусалимских ашкеназов-ортодоксов является идиш, что поначалу помогло части новоприбывших, особенно старикам, установить контакты с местным населением. Многие новые репатрианты в трудный первоначальный период жизни в стране восприняли немало из стратегии выживания иерусалимской бедноты – отдали детей в религиозные детские сады и школы, где дети могли находиться ежедневно на 4-5 часов дольше, а плата обходилась значительно дешевле, закупали продукты и одежду в магазинах и лавочках харедим, пользовались ссудами и помощью религиозных благотворительных обществ, что несомненно накладывало отпечаток на их образ жизни и воспитание детей. Однако в среде русских евреев число «вернувшихся к религии» незначительно – большинство новых иммигрантов нерелигиозны.

Среди прибывших в 1992-1993 гг. две трети приходились на людей со специальным и высшим образованием, особенно выделялись группы ученых – 7-8%, инженеров и архитекторов – 14-17%, учителей – 11-12%, врачей – 5-6%; писателей и артистов – около 6%; около трети иммигрантов составляли рабочие и работающие в сфере обслуживания; 5-7% – клерки и менеджеры (Statistical Yearbook of Jerusalem, 1994, table V.25). Острые проблемы их трудоустройства привели к созданию в городе в начале 90-х гг. профессиональных добровольческих организаций новых репатриантов. Их задачей стало лоббирование различных проектов поиска и создания новых рабочих мест, защита профессиональных интересов, организация социальной взаимопомощи. Многообразие профессиональных добровольческих ассоциаций (объединения ученых, инженеров, художников, учителей, спортсменов – новых репатриантов и др.) отражает разнообразие социальных групп массовой иммиграции 90-х гг.

В первой половине 1990-х гг. лоббированием интересов русскоязычного населения Иерусалима занимались главным образом иммигрантские добровольческие организации. Особенно активно проявил себя Сионистский форум советского еврейства, объединивший от 35 (1992) до 50 (1996) различных обществ и ассоциаций (амутот), большинство из которых находилось в Иерусалиме. Представитель русскоязычной общины в муниципалитете появился впервые после муниципальных выборов 1993 г., а после муниципальных выборов 1998 г. их стало трое. Политический успех русских политических партий на общенациональных выборах 1996 и 1999 гг., добившихся представительства в Кнессете, позволил использовать новые механизмы для решения проблем русскоязычного населения, и общественное значение некоторых добровольческих объединений заметно снизилось. После создания при поддержке русских представителей в муниципалитете в середине 90-х гг. Общинного дома у многих добровольческих иммигрантских объединений и возникших на этнической основе землячеств появилась своя общественная площадка, и их деятельность стала более регулярной <…>. 

За 10 лет, прошедших с начала массовой волны иммиграции, русскоязычная община Иерусалима расслоилась социально и являет собой разнообразие социальных типов и путей культурной интеграции. Здесь есть творческая элита, выступающая в наиболее престижных концертных, театральных и выставочных залах города. Одна ее часть влилась в израильские коллективы, другая создала свои собственные клубы, студии и объединения, ориентированные главным образом на русскоязычную публику <…>. Поднялся и окреп средний класс, возникла сеть русского частного предпринимательства. Вместе с тем остро обозначились проблемы экономически слабых групп – матерей-одиночек, стариков-пенсионеров, безработных. Появились и «русские» маргиналы: уличные музыканты и художники, бездомные и наркоманы.

Большинство антропологов, работавших в городах в 1970-80-х гг., акцентировали свое внимание на специфических анклавах иммигрантов и городской бедноты, описывая их как сугубо замкнутые субкультуры, своего рода «этнические деревни» внутри городского пространства. Но привычная модель замкнутого гетто или традиционной статичной общины не подходит для описания специфики русскоязычного еврейства в Иерусалиме. Это современная гетерогенная община скорее «символического», чем территориального типа. Ее объединяют общее историческое прошлое, языковое единство, культурные символы и некоторые общие ценности и цели, которые как правило разделяются русскими евреями всех регионов и социальных классов (это – стремление к получению образования, вера в науку и относительное безразличие к религии, высокая оценка профессионализма и культуры, гордость своей принадлежностью к европейской культуре). Эту общину также отличает высокая способность к политической мобилизации для защиты своих интересов или достоинства в ответ на проявления враждебности со стороны других общественных групп.

Как отмечает Клиффорд Гирц, «разные виды культурных символических систем создают шаблоны для организации социальных и психических процессов, и их наличие важнее всего в ситуациях, когда слабы или отсутствуют закрепленные руководства для поведения, мышления или чувств. Стихи и дорожные карты нужны в местностях эмоционально или топографически незнакомых» <…> Культурное напряжение, переживаемое русскоязычной общиной в процессе ее интеграции в израильское общество, проявилось в поиске, переосмыслении и создании собственных культурных символов и церемоний.

 

Секулярные культурные символы и ритуалы

 

Для понимания общины, границы которой размыты и открыты культурным взаимодействиям, а социально-политическая жизнь активна и динамична, важно не столько описание культурной обособленности, сколько анализ различий знаковых систем коммуникации, условий межкультурного контакта и символического взаимодействия. Здесь может быть особенно ценным новаторский подход Ю. Лотмана к изучению города как сложного механизма – генератора культуры, представляющего собой «котел текстов и кодов, разноустроенных и гетерогенных, принадлежащих разным языкам и разным уровням». Город описывается им как поле семиотических коллизий, диалога прошлого с настоящим, где самый план города, наименования улиц, архитектурные сооружения, городские обряды и церемонии выступают как кодовые программы. Лотмановский подход показывает, каким образом «город реализует стыковку различных национальных, социальных, стилевых кодов и текстов, осуществляет разнообразные гибридизации, перекодировки, семиотические переводы, которые превращают его в мощный генератор новой информации» <…>.

 

Манифестации этничности в городской культуре и образе жизни

 

Следует отметить особую роль культурных публичных манифестаций-представлений (сultural perfomances), которая заключается в самопрезентации сообщества и важнейших символов его культуры. Их значение особенно важно при изучении этнических групп, переживающих периоды острых культурных преобразований. С помощью культурных «представлений» формируется собственный обобщенный образ и выстраивается его презентация вовне для национальной «сцены». Для секулярного русского еврейства наиболее органичными формами самовыражения и самопрезентации стали фестивали и выставки, семинары и конференции интеллектуалов и творческих деятелей, концерты классической музыки и гастроли поп-звезд, демонстрации и церемониальные марши, спортивные состязания и музыкальные конкурсы. Эта активность адресована по большей части русскоязычной общине.

 

Культурный капитал

 

Особенностью интеграционного поведения русских евреев в Израиле стало стремление не столько механически продолжить традиции страны исхода, сколько сохранить свой культурный капитал. По концепции Пьера Бурдье <…>, культурный капитал является формой культурных знаний, компетенции и понимания различных культурных кодов в социальных и культурных связях, который обретается путем длительного воспитания и образования (к примеру, произведение искусства имеет смысл и интерес только для обладающих культурной компетенцией или кодом, которым оно закодировано). Подобно экономическому капиталу, он может гарантировать в долговременной перспективе экономическую выгоду и социальный престиж <…>. Культурный капитал может приобретать три основные формы: а) культурная продукция - культурными товарами могут стать книги, картины, здания и пр.; б) определенные состояния и формы поведения, образа жизни, стилей речи и оценок прекрасного; в) институции (общественные учреждения, музеи, студии, которые консервируют символические ценности и обеспечивают их воспроизводство из поколения в поколение).

В странах с социалистической уравнительной социальной и экономической системой особое значение для определения общественного статуса и социального престижа приобретал не экономический, а культурный капитал. Знание языков и литературы, обладание редкими книгами и хорошей библиотекой; посещение выставок и концертов, престижные школы и высшие учебные заведения стали ключевыми рычагами социальной мобильности и статусными символами. Рассмотрим несколько примеров того, как у русских евреев в Иерусалиме возникло и функционирует собственное поле культурной продукции (по терминологии Бурдье), где поддерживаются престижные нормативы, знания и ценности. Формами помещения и сохранения культурного капитала стали русскоязычные средства массовой коммуникации, библиотеки и книжные магазины, а также развитие литературной, художественной и музыкальной культуры и собственных проектов элитарного школьного образования с углубленной специализацией. Отдавая явное предпочтение «высокой» культуре (посещению музеев и концертов, чтению), русские евреи стремятся активно и нарочито демонстрировать понимание универсальных кодов знания для укрепления социальных позиций своей группы. При этом реальные возможности многих форм «престижного» потребления довольно ограничены – для широкого круга новых репатриантов наиболее дешевым и доступным видом культурного досуга является чтение русскоязычной литературы.

 

Русскоязычная пресса и литература

 

Одним из источников культурного капитала русских евреев в Израиле является знание русского языка, которому придается особый престиж в среде новых репатриантов.

Общеизраильские периодические издания на русском языке и обширная местная городская пресса (еженедельные газеты – «Наш Иерусалим» и «Вести-Иерусалим») представляют различные стороны иммигрантской жизни в Иерусалиме. С 1994 года еженедельно выходит русская телевизионная программа кабельного (общинного) телевидения «Ерушалаим», где регулярно даются репортажи о важнейших событиях в жизни русскоязычной общины города (транслируется три раза в неделю и с 1998 года под тем же названием стала выходить как общеизраильская передача). В конце 90-х гг. многие иерусалимские издания, ассоциации и объединения русских евреев открыли свои сайты в Интернете. Развитая сеть средств массовой информации русской общины способствовала ее самоорганиции и формированию целого ряда общих культурных символов, нормативов и установок. Разнообразные материалы русскоязычной прессы и телевизионных программ не только освещают события интенсивной общественной и культурной жизни «русского» Иерусалима, но становятся активным фактором ее развития <…>.

Иерусалим стал центром русской литературной жизни в Израиле. Он также дал свое имя многим русскоязычным изданиям, которые выходят в Иерусалиме (ежеквартальный «Иерусалимский журнал»; альманах и газета «Скопус», «Иерусалимский библиофил», «Литературный Иерусалим» и пр.). Только старейший журнал «22. Москва-Иерусалим», публикуется в Тель-Авиве в издательстве «Москва-Иерусалим», выпустившим с 1978 г. по 2001 гг. 120 журнальных номеров и ряд художественных и публицистических книг. В самом названии издательства и журнала подчеркивается преемственная связь двух столиц русско-еврейской интеллигенции. Из 15-20 израильских русских издательств около половины расположено в Иерусалиме. Возникли многочисленные издательства русских книг, всевозможных альманахов, учебной, религиозной и просветительской литературы, которые издают книги за счет авторов или общественных организаций. Здесь также находятся редакции «Краткой Еврейской Энциклопедии», журнала общественно-политической мысли «Время искать» (издание культурно-просветительского общества «Теэна»), журнала «Солнечное сплетение», редакция и книжный магазин издательства «Гешарим. Москва-Иерусалим» (научно-исследовательской ассоциации «Гишрей Тарбут»), которые инициировали и воплотили ряд важнейших русско-израильских образовательных проектов. Многие издания новых репатриантов освещают жизнь русских иммигрантов в городе, историю Иерусалима и его достопримечательности <…>. Стало городской традицией проведение «Недели русской книги» – праздничной ярмарки с участием наиболее известных еврейских и русских писателей (аналогичные русские книжные базары и ярмарки проводятся в Тель-Авиве и Хайфе). Русскоязычные издательства принимают участие раз в два года в Международной Иерусалимской книжной ярмарке и выставляют свою продукцию на традиционной Неделе Книги.

Важным общественным проектом общенационального значения стали выпуски на иврите сборника «Евреи СССР на перепутье», история издания которого под разными названиями насчитывает уже четверть века (первые издания назывались «Еврейская интеллигенция в СССР», последующие «Евреи в СССР»). Альманах основан киббуцником Давидом Приталом, возглавлявшим Общественный совет солидарности с евреями СССР. Материалы сборника представляют диалог по наиболее острым проблемам евреев из бывшего Советского Союза в Израиле и в диаспоре между учеными – исследователями постсоветского еврейства из разных стран, между активистами и идеологами алии и теми евреями, которые приняли решение остаться в СНГ, а также между представителями различных общественных и культурных групп алии, с одной стороны, и известными политическими и общественными деятелями Израиля и СНГ, с другой.

В конце 90-х годов несколько возросло количество переводных литературных изданий с русского на иврит: в Иерусалиме вышла антология поэтического перевода (Криксунов и Зингер, 1999, на иврите), осуществляется выпуск двуязычного (иврит-русский) литературного журнала «Двоеточие», публикуются ивритские издания русской классики. Из переводов на иврит самым заметным событием стало издание в 2000 г. романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» (первое полное и комментированное издание, перевод Петра Криксунова), надолго занявшего ведущее место в списке бестселлеров – в городе прошло несколько литературных вечеров, посвященных новому ивритскому изданию. Растущей популярности творчества Булгакова способствовал успешный мюзикл «Сатана в Москве», поставленный на основе булгаковского романа режиссером Евгением Арье в театре «Гешер» на иврите и по-русски. Следует подчеркнуть, что роман «Мастер и Маргарита» является одной из самых значимых книг для русско-еврейской интеллигенции. Первоначальное восприятие Иерусалима у многих его читателей, и, в частности, у евреев, происходило через призму его «иерусалимских» глав, содержащих удивительно точное и поэтическое описание древнего города.

Важное влияние в создании особой атмосферы жизни русскоязычной общины имеет работа кафедры славистики Еврейского университета в Иерусалиме. Издания кафедры и их презентации в прессе, на собраниях литературных клубов и в русской городской библиотеке получают общественный резонанс. В Иерусалиме проводились международные научные конференции «Евреи и славяне» (1993), «Иерусалим в славянской культурной и религиозной традиции» (1996), «Семиотика паломничества» (2001), Пушкинская конференция и др., при этом участники конференций наряду со своими докладами перед академической аудиторией нередко давали выступления для широкой публики. Особое значение имели проходившие в Мишкенот Шаананим и театре Хан заседания конференции «Русская литература после падения коммунизма» (1998), где наряду со специалистами активно участвовали, представляя израильскую русскоязычную литературу, наиболее известные поэты, писатели и публицисты.

Следует отметить, что в Мишкенот Шаананим в зале Фишер три с половиной года работал Иерусалимский литературный клуб, объединявший различные группы русскоязычной творческой интеллигенции. Символично, что именно здесь, в этом бережно сохраненном историческом квартале города у подножия мельницы Монтефиоре, которая стала эмблемой клуба, шла активная культурная полемика и происходило обсуждение проблем русской культуры в Израиле: было проведено 158 заседаний – семинаров филологии, журналистики, поэзии, научной фантастики и драматургии, состоялся симпозиум по проблемам русскоязычной израильской литературы <…>. По словам одного из руководителей клуба, драматурга Бориса Голлера, «клуб был занят созданием культурного поля, подчиняющегося закону сохранения интеллектуальной энергии и уникального культурного багажа. Вот почему мы противились всем попыткам его превращения в обычный ульпан или клуб по ликвидации неграмотности по части израильской культуры». После закрытия клуба эта деятельность была отчасти продолжена в клубах при Русской библиотеке <…>.

Ярким примером важного общественно-культурного начинания стала собирательская, архивная и издательская деятельность группы энтузиастов, сплотившихся вокруг подготовки и издания серии книг «Евреи в культуре Русского Зарубежья» (с выпуска 6 – «Русские евреи в зарубежье»; издатель и составитель М. Пархомовский). В 1992–2002 гг. в Иерусалиме вышли из печати восемь томов серии с большим количеством иллюстраций и богатым справочным аппаратом. Книги содержат мемуары и эссе об истории, философии, искусстве и культуре русского еврейства в диаспоре и в Израиле. Во многих статьях серии представлены материалы об интеллектуальной жизни и творчестве русского еврейства в Иерусалиме. Они показывают ту важную роль, которую играли выходцы из России в культуре и общественной жизни Израиля. Один из томов серии будет посвящен связям русского еврейства с Иерусалимом. Но в целом возникший в ходе этой издательской работы исследовательский центр видит свои задачи значительно шире – в изучении вклада евреев, эмигрировавших из России, в мировую культуру. Центр наладил выпуск ежеквартального библиографического издания «Иерусалимский русско-еврейский вестник» (с 8-го тома сборника – по формуле «Журнал в книге»).

Заметна потребность русскоязычной общины в сохранении интенсивной литературной жизни, с ее полемикой между группами интеллектуалов, сплотившимися вокруг многочисленных кружков и клубов, периодических изданий и издательств. В них обрабатываются и воссоздаются городской фольклор «русского» Иерусалима и его герои, проводятся диспуты, курсируют городские толки и формируются общественные связи и мнения. Вся масса публикуемых литературных текстов представляет русский Иерусалим как пространство, в котором переплетаются житейские драмы и ирония, полуфантастичность неустойчивого быта и политические коллизии, реальное и таинственное. Одержимость литературным творчеством говорит о настойчивой потребности переосмыслить сложный культурно-исторический опыт иммиграции и жизни в необычном городе, о поисках своей ниши в его многообразном культурном пространстве.

У русских евреев, получивших в качестве культурного наследства богатейшую русскую и русско-еврейскую литературу, приверженность и любовь к ней составляет важнейшую часть жизни. В период 80-х гг., когда в Иерусалиме еще не было русских культурных центров и библиотек, средоточием русской культурной жизни был магазин русской книги Изи Малера – поэта, художника и книгоиздателя. Здесь сформировалась постоянная публика – люди приходили не столько за новой книгой, сколько пообщаться, узнать новости, иногда устраивались концерты – выступали барды, писатели и поэты. Удивителен расцвет русской книготорговли в 90-е годы. Сегодня в Иерусалиме работает около 20 «русских» книжных магазинов (всего в Израиле их более 500, причем эти книжные магазины ориентируются исключительно на русский сектор рынка): самыми крупными считаются сети ЛИМ, «Альтернатива», «Арбат», «Золотой векъ» и объединения с видеотеками «Досуг». Их обеспечивают около десяти оптовых фирм по закупке и отправке книг. Большинство книжных магазинов тяготеет к наиболее оживленным местам в центре города, нередко рядом с книжными магазинами расположены «русские» продуктовые магазины и различные фирмы, ориентированные на обслуживание новых репатриантов. Только в торговом центре Иерусалима, в районе улиц Яффо, Агриппас и Кинг-Джорж, находится около 15 русских книжных магазинов. Заметное разнообразие возрастного и профессионального состава покупателей объясняет интенсивность развития книжного рынка: много специалистов и студентов, покупающих профессиональную, справочную и учебную литературу, есть любители философской книги и иудаики, собиратели редких изданий, но основная часть – потребители массовой культуры с наиболее рутинными стереотипами и запросами в основном «легкого» чтения для отдыха и досуга.

 

Искусство

 

Массовая иммиграция из СССР/СНГ развивалась на фоне укрепления дипломатических и культурных связей между Израилем и странами СНГ. Их результатом стало развитие различных форм культурного обмена – туризм и научные конференции, гастроли «звезд» высокой и массовой культуры, выставки и фестивали, вызывающие особый интерес у русскоязычной иерусалимской публики. Интенсивные гастрольные выступления в столице лучших российских театральных и музыкальных коллективов, представляющих как ностальгический ретро-репертуар, так и последние новинки, поставили в сложные условия конкуренции театральное и музыкальное творчество новых репатриантов. (В силу ряда причин центром русской и израильской театральной жизни стал район Большого Тель-Авива, где был создан театр «Гешер», «русские» симфонические оркестры, где многие русские музыканты и певцы влились в состав Новой израильской оперы и пр.) В Иерусалиме существуют лишь театральные студии различных направлений (театры «Тарантас», «Ковчег», «Цилиндр», «Микро», студенческий театр и постановки на идиш), а также студии балетного и классического танца, клубы бардовской песни. Они поддерживают творческую среду и атмосферу театрального экспериментирования, сохраняют важный культурный опыт и создают условия для его развития в среде творческой молодежи. Регулярно проводятся конкурсы молодых авторов. Силами общины созданы фонды деятелей русской культуры в Израиле: иерусалимский фонд им. Окуджавы (его лауреатами стали художник Михаил Яхилевич, публицист Майя Каганская и переводчик Петр Криксунов); фонд Розы Этингер (лауреатами стали журнал «22», проф. Александр Воронель, переводчик Иосифа Флавия проф. Маргарита Финкельберг и др).

В начале 1990-х гг. на волне интереса к России и русскому искусству, вызванного приездом новой алии, в Музее Израиля разворачивается целая серия «русских» выставок. Их организации несомненно способствовало установление профессиональных контактов между искусствоведами, коллекционерами и музеями двух стран и привлечение к работе в Музее русскоязычных специалистов (были организованы выставки, посвященные экспедиции С. Ан-ского по изучению традиционной народной культуры евреев в черте оседлости, выставки работ Бакста, Шагала, Кандинского, искусства соцреализма и пр.). Израильские зрители получили возможность видеть работы из лучших русских государственных и частных собраний практически на всех больших выставках музея. Новые репатрианты стали очень заметной группой среди посетителей Музея Израиля – это чуткая, активная и остро реагирующая публика (в немалой степени активности способствуют оперативные анонсы и квалифицированные отклики на все наиболее интересные выставки музея в русскоязычных средствах массовой информации). Поэтому музей, в свою очередь, стремится привлечь эту публику к участию в различных программах и подготовил группу русскоязычных гидов. 

В Иерусалиме возникло несколько профессиональных союзов художников – новых репатриантов. Объединение художников – новых репатриантов (руководитель Михаил Яхилевич) координирует организацию выставок, поиск заказчиков и спонсоров, лоббирует интересы художников. В 2000 г. в Иерусалиме работало объединение художников, критиков и творческой интеллигенции CoArt Club Gallery (куратор проекта искусствовед Марина Генкина). В городе регулярно устраиваются выставки и вернисажи, проводятся конкурсы работ, оригинальные презентации, дискуссии и семинары. Русские художники уже много лет выставляют свои работы в Русской библиотеке, в матнасах, в помещении Общинного дома и Иерусалимского культурного центра и даже в собственных квартирах и мастерских (как например, домашняя галерея в Гило художника Бориса Лекаря, где вместе выставляются русские и израильские художники и проводятся их презентации на иврите). В условиях, мало приспособленных для экспозиции, как правило принимаются лишь работы небольшого формата и на короткое время, а попытка провести самостоятельную выставку «Большой формат» в здании Дворца Наций закончилась провалом – ее расформировали спустя несколько дней. Выставки работ художников-репатриантов в Кнессете и в Театрон Иерушалаим имеют характер одноразовых благотворительных акций. Поэтому регулярно предпринимаются попытки создать собственный выставочный зал на независимой основе.

Многие художники-репатрианты развивают прикладные области в израильском искусстве (керамика, витражи, ювелирное искусство и пр.). В Иерусалиме, а потом и по всей стране стала создаваться парковая и экологическая скульптура (скульпторы Песах и Стелла Флит), а группа Арт Сэса (скульптор Руслан Сергеев) создала ряд интересных работ на детских площадках Иерусалима и его окрестностей («песель свивати»). Украшают столицу замечательные мозаики художника Льва Сыркина.

В еврейских семьях в бывшем Советском Союзе традиционно уделялось большое внимание музыкальному образованию детей. Вложение средств в воспитание и развитие музыкального вкуса, опыт освоения «высокой» музыкальной культуры привели к формированию в русско-еврейской среде устойчивых ценностей. Кризис, связанный с репатриацией и адаптацией к жизни в Израиле, не смог погасить желания сохранить, защитить и развить рынок собственной музыкальной продукции.

С приездом в Израиль многих замечательных музыкантов музыкальная жизнь его столицы стала богаче и разнообразнее. Около трети ведущих музыкантов в составе Иерусалимского симфонического оркестра (в основном в группе смычковых инструментов) – выходцы из бывшего Советского Союза. В городе возникли новые профессиональные музыкальные коллективы: струнный ансамбль «Скрипки Давида», ансамбль «Биньямин» (рук. Дани Фрадкин, исполняющий музыкальные произведения разных эпох на аутентичных инструментах, вокальный ансамбль духовной и религиозной музыки «Этерна» (рук. Илья Плоткин), джазовый ансамбль Гарри Геллера «Саксофоны Иерусалима», ансамбль «Миллениум» и др. Получил международную известность «Иерусалимский квартет», ставший лауреатом престижных конкурсов – в его составе трое новых репатриантов – выпускников Иерусалимской музыкальной академии им. Рубина. В городе часто выступают репатрианты из бывшего Советского Союза, известные музыканты, ставшие ведущими педагогами этой академии – виолончелист проф. Михаил Хомицер, пианистки Ирина Беркович и Луиза Иоффе, джазовый музыкант и композитор Вячеслав Ганелин, скрипач Моти Шмит, оперная певица Сюзанна Порецкая, а также их многочисленные ученики – студенты музыкальной академии (в середине 1990-х гг. 45% учеников академии Рубина и 27 преподавателей были репатриантами из бывшего Советского Союза).

В Иерусалиме сложились новые музыкальные традиции – так, например, стали регулярными выступления русских исполнителей в концертном зале Дома-музея Тихо («Бейт Тихо» – филиал Музея Израиля) по пятницам; субботние концерты и конкурсы в концертном зале Тарг в Эйн Карем, серии концертов «Волшебные вечера в Рехавии» в Доме женской лиги на ул. Ибн Гвироль. Особую популярность завоевал фестиваль «Жемчужины классической музыки», который регулярно проводится в дни еврейских праздников (куратором фестиваля и руководителем фестивального оркестра стал Владимир Баршевич). Фестиваль ориентирован в основном на вкусы русской публики, в короткий срок он превратился в международный музыкальный праздник, где выступают музыканты русско-еврейской диаспоры. Организаторы фестиваля наряду с обычными концертными залами используют для своих выступлений помещения иерусалимских церквей (церкви Августы Виктории, Международной евангелистской церкви, Нотр Дам и пр.). Помимо «русских», на этих концертах можно увидеть также иммигрантов из США и Европы – преимущественно старшего и среднего поколения и небольшое, но постоянно растущее число старожилов (цены на билеты здесь почти вдвое дешевле, чем в главных концертных залах; музыковедческий комментарий дается по-русски и на иврите). На фоне общего снижения интереса иерусалимской публики к классической музыке, о чем свидетельствует сокращение абонементных концертов на главных сценах города и количества зрителей на выступлениях больших оркестров, показателен успех этих небольших камерных коллективов, имеющих свою постоянную аудиторию. Русская алия внесла оживление в культурную жизнь столицы, значительно пополнив ее музыкальную аудиторию и усилив систему музыкального образования. <…>

Начавшийся в 1970-е и многократно возросший в 1990-е гг. мощный приток русскоязычного еврейства в многокультурный и сложный город стал заметным фактором его развития в самых разных областях: промышленности высоких технологий, компьютерной технике, науке, строительстве, медицине, культуре и искусстве. Но этот приток одновременно обострил городские социальные контрасты и диссонансы во взаимоотношениях светского и религиозного населения, в мировоззрении и культурных нормативах различных еврейских общин, в восприятии политических проблем. Русские евреи стали заметной группой населения Иерусалима, влияние которой сказалась практически во всех сферах городской жизни: от изменений в повседневном быту до политики, от экономики до музыки, образования, культуры и спорта.

Русские евреи создали в Иерусалиме современную общину скорее «символического» <…>, чем территориального типа с «открытыми» культурными границами. Ее объединяют общее историческое прошлое, язык, культурные символы, некоторые коллективные ценности, политические и более общие цели, важнейшая из которых – стать интегральной частью городского социума, освоить его культурное пространство. Символическим выражением этой общности стало создание памятников и памятных мест и формирование связанных с ними церемоний.

В Иерусалиме и других городах Израиля новые репатрианты 1990-х гг. создают собственное поле культурной продукции, где они стремятся поддерживать свои культурные нормативы, знания и ценности. Формами помещения, сохранения и воспроизводства культурного капитала стали русскоязычные средства массовой коммуникации, библиотеки и книжные магазины, а также развитие литературной, художественной и музыкальной культуры и собственных проектов элитарного школьного образования с углубленной специализацией. Декларативное предпочтение «высокой» культуры и активная демонстрация понимания кодов универсального знания служат укреплению социальных позиций и групповой самооценки.

Особенностью интеграционного поведения русских репатриантов является стремление к сохранению своего «символического» капитала и культурного уровня внутри израильского общества, попытки привить свои умения, нормативы и ценности (в науке, литературе, искусстве, музыке, спорте, образовании и других областях жизни) не как сугубо этнические или субкультурные явления, но скорее как имеющие общенациональное или универсальное значение.

 

 

---

 

 

---