Исследования

Эли Люксембург

МЫ ВСЕ РАВНО ПРИШЛИ В ИЕРУСАЛИМ

 

 

В первых числах января в иерусалимском магазине русской книги «Малер» состоялся литературный вечер: вечер был посвящен выходу в свет новой книги Михаила Генделева «Послания к лемурам».

Поэт читал свои стихи, отрывки из новой поэмы, а большую часть времени подписывал книгу своим первым ста подписчикам – обеспечившим тираж и выход книги поэта – чье творчество, по моему убеждению, несет в себе частицу вечности или, как сказал однажды писатель Андрей Платонов, «открывает в человеке новые, неизвестные центры».

Собственно говоря, «Послания к лемурам» – вторая книга Генделева, ибо первая, «Въезд в Иерусалим», с некоторых пор стала библиографической редкостью, будучи сильно попорчена типографическими небрежностями – так и не появилась в продаже, а досталась редким счастливчикам в исправленном авторском виде, да и то сомнительными путями. Но это другая тема...

Помню свое первое впечатление от встречи с поэтом. ...Прибыл недавно в страну, родился и вырос в Ленинграде, врач по образованию – вот и все, что было известно о молодом нашем коллеге.

Удивила манера чтения: стихи он как бы набарматывал, погрузившись в транс, нашептывал их со сна, пребывая в сумеречных пространствах тысячелетий: «В белой халдее моей тьма, а в черной халдее ночь...»

 

Ты сидишь рядом со мною лицом к луне....
Говоришь – время,
я соглашаюсь – да.
А тем временем
по халдеям евреи гонят свои стада,
а дальше –
века-евреи
идут по моей стране.
А за ними диколицых тысячелетий орда.
Облик тот лунный, облик несут...

                                                            («Тысяча девяносто девятый год»1)

 

Первым впечатлением было потрясение. Она так и живет во мне четыре года. Впечатление не истерлось. От наваждения я пытался неединожды отделаться: гнал его прочь, пытался забыть. Но снова оно возвращалось. Цепко въелось в душу, околдовало. И, кажется – навсегда.

Магические ритмы, какой-то языческий экстаз в строках, как будто витавших всегда в воздухе, всегда с нами. Но вот – явился поэт и извлек их из пространства, овеществил, и кровь моя волнуется и закипает.

 

За добрый Ханаан – а ну!
еще глоток-другой!
за душу пьяную одну
и пламень голубой –
горит и лапки холодит,
и душу холодит,
сухой гиперборейский спирт,
горючий синий спирт.

                                                 ( «Вечернее пьянство в Хайфе» )

 

Поэт Генделев – «на читателя не на всякого». Биография души его видится сотканной из начал демонических, из сил мрачных, потусторонних.

Его образы явлены полуночными призраками, «тигриным ликом пустыни», но волшебны и гармоничны. Душа поэта стара, истерзана вековыми кочевьями – в ней гармоничны созвездия, отливы лунные и приливы, могущественно ночное светило – оно управляет его душой.

...Божественный свет Иерусалима меняет каждую душу. Пророк еще издревле возвестил: «Когда придете на эту землю, когда приведу Я вас, то выну из вас сердце каменное, и вдвину туда сердце из плоти». И вот – дрогнуло сердце, затеплело, пробудилось и ожило – неумолимо, мучительно. Черный свет – цвет ночи – высветляется.

 

Мы все равно пришли в Иерусалим,
      мы на холодной площади стоим...

                                             («Охота на единорога»)

 

Стержень и ядро книги – поэма «Охота на единорога» – последняя по времени работа, самая значительная. Поэма рождалась тяжело, мучительно. Писалась – плотно три года.

Она занимает в сборнике едва ли сорок страниц, а мне довелось видеть ее черновики, десятки вариантов – чемодан в добрых два пуда густо исписанной бумаги.

Поэма причудлива, необычна. Ее образы библейски-свежи. Это притча сама в себе и толкование ее многомысленно. Ключи же к толкованию рассыпаны в счислении нулевого времени до «времен». Растоптан Змий-искуситель, ввергший род человеческий во грех (были из Эдема изгнаны, Господь отошел от нас, покинул). Змий растоптан, и кем? – Лилит. И возвратится все на свои начала.

...Годы ночной каторги, полу-добровольное погружение в нищету, но – да! новое слово в русской поэтике, «...вся кровь» – по выражению О. Мандельштама, – это, лемуры мои, подвиг!

Пусть личный, пусть спорный – рассудит время. Оно же и скажет: каббала ли это филологическая, язычество ли, авангард, или, просто традиция, чья будущность – классика.

Рассудит время...

 

 1982

  


 

1. Михаил Генделев, «Послания к лемурам», из-во «Лексикон», 1981, Иерусалим. Художник Марк Блау.


Публикуется по газетной вырезке из архива М. Генделева. Источник не установлен.

 

  

Система Orphus