К АРАБСКОЙ РЕЧИ
1
По-русски вся любовь – ямбы
лицейских фрикций
по-русски как
война
иваны гасят
фрицев
а
что
по-русски смерть
а
следствие она она же и
причина
переживаний
интересного мужчины
на
улице давно в живых Елены нет моей царицы
гороха паники
просыпанного
средь.
2
Мне так хотелось бы уйти из нашей
речи
уйти мучительно и не
по-человечьи
а
взять
горючую автопокрышку под
язык
таблетку
к въезду в астму Газы негасимой
когда как резаные воют
муэдзины
когда так
хочется убить нельзя ничем и нечем
а из-под солнца
комендантского
навстречу
им
вой фрезы.
3
И
так
горюет это сучье мясо
в зенит
закатываясь в ритме
перепляса
в пелёнах с
куколкой убийцы на плечах
что
ясно
куколка проклюнет
покрывала
и стрекозиные
разинет жвалы
йельский
выученик мученик Аль-Аксы
на двух прожекторах стоять в
лучах.
4
Поучимся ж у чуждого
семейства
зоологической любви без
фарисейства
а
чтоб
в упор
взаимности вполне
бог-Мандельштам
уже не можно
обознаться
в
Любви
как судорогой
сводит М-16
иль выдай
мне свисток в разгар судейства
иль вырви мне язык последний мне.
5
Мне
смерть как нужно на крыльцо из
нашей речи
хоть по
нужде хоть блеяньем овечьим
зубами
выговорить в кислород
желание Война!
на языке не что висит
из горла
и был раздвоен
был глаголом горним
но
языке на том
чья тишина во рту у
смерча
или пред музыкою
будто не она.
6
И я
живой ввиду теракта на
базаре
ещё в своём уме
как в стеклотаре
из
речи выхожу
не
возвратиться
чтоб
о
да:
«Адам, я вижу твой
заросший шёрсткой лобик твари
и Еву, из числа пятнистых антилоп»,
–
ау! мой страшный брат Абу-ль-Ала́
слепец был
аль-Маа́рри
и
мизантроп.
7
А вот и я у рынка на коленях
и
пар шахида пар
до уровня еврейских
выделений
тел не
осел
на пузыри наши и
слизь
я на карачках выхожу
из перевода
куда
«...поплыл в разрывах ветра воздух имбиря и
мёда,
и ливня жемчуга
вниз ниспадают с небосвода», –
как написал
тысячелетний гений Ибн Хамди́с.
8
Но
Смерть
припрыгав
как бессмысленная
птица
в последний раз в
последний разум мой глядится
и выводок её пускай щебечет там
я ухожу из нашей речи
не проснуться
бог-Мандельштам!
куда же мне вернуться
«звук сузился, слова
шипят»
куда мне
возвратиться
бог-Мандельштам.
9 – 10
Так вот
поэзия:
«на русском языке последнем
мне
я
думаю
(я так
писал)
что по себе есть
сами
любовь война и
смерть
как
не
предлог
для простодушных
описаний
в
повествовании о тьме и тишине»
так
вот
я
думаю
что
стоя перед псами
в молчанье тигра есть ответ брехне
и
предвкушение
клыки разводит сладко
мне
не
трудной
крови под усами.
Иерусалим, май 2004