Михаил Генделев

Каждый год, и который уже год, с выпадением снежка – в мансарде у ме­ня крупно идет дождь. Грязный, тяжелый, облож­ной. Крупными тавтологич­ными каплями. Ливнем, точечно, прицельно. Тает, гадский осадок метеоро­логический, на хилой, со­вершенно неприспособленной к нему крыше, и просачивается, "Вниз, как свойственно всякой воде, стекая". Это написал мой старший друг и коллега Ха- им Гури, впрочем, совсем по другому поводу. А переводил я стихотворение "Одиссей", эмбрионально скрючившись под куском полиэтилена – на бумаге на­бухал шрифт. "В жизни все повторяется дважды, подумал Одиссей и вернул­ся..." – клацая зубами, гнал я перевод ивритского шедевра и утирал на горя чечном вдохновленном лбу ледяную влагу. Чужого, прошу заметить, вдохно­вения... Влагу.

Влага – потому что снег тает. В ман­сарде влага – потому, что крыша течет. Причинно-следственные отношения бы­тия. Причем, заметим, общественного бытия, а не персонального. В этом про­сматривается некий тотальный трагиче­ский конфликт между объективным и субъективным. Крышу моей мансарды, например, объективно не чинят по вполне субъективным причинам. Потому что:

алеф – дом, домсовет и домовладе­лец не могут прийти к соглашению, ко­му за починку крыши платить;

бет – снег бывает не всегда, редко, то есть раз-два в год;

гимел – по утверждению специали­стов, "поехавшую крышу чинить бес­полезно", бестолку, поскольку построй­ка сия подмандатных еще времен и по этой причине на снег не рассчитана. Тя­желое наследие колониализма - Дом Мой;

далет – у меня самого нет денег на ремонт крыши. Навсегда, вероятно;

хэй - Израиль расположен в субтро­пиках. Так написано в книжке. Ну дей­ствительно, государи мои! - какой там •снег? сказано – субтропики ("Сам вижу, что Ганди, но написаио-то: Тэтчер!"). Написано "субтропики": о "снеге" не может быть и речи! Директивой Бен-Гу- риона израильское наше всепогодное состояние природы – хамсин! А по хам­сину и грехам нашим – дыры в монолите потолка - это даже хорошо, полезно для вентиляции, освежает. Бодрит.

"Ошибки всегда повторяются дваж­ды, сказал..." – вышецитируемый пере­водной Одиссей. Но почему же дваж­ды?! Трижды! Четырежды!! Снег идет каждый год!!! С каким-то мерзким по­стоянством!!!! Специально и персональ­но для меня – это понятно! В порядке личного одолжения!!! Мне! И еще полу­миллиону иерусалимских насельников! То есть – идет вообще, а тает – специ­ально. Для меня! Назло!!!

Снег – это стихия. Снег бывает пер­вый, мартовский и прошлогодний. Снег бывает разный. Стихия всегда бывает разбушевавшейся. Разгул стихии. Как стихия разбушуется - ой-ве-авой! – пола­гаться стоит только на Провидение. На Судьбу. На Божий Промысел! На Выс­шее существо. На Дух Универсума. Ни в коем случае не стоит полагаться на Силу (своей) Воли, Сметку" (она же Сметли­вость, Смекалка и Золотые Руки), Муж­скую Хватку, Мэрию, Чрезвычайное По­ложение и Лично Тэдди Колека. Нет! Никаких спасательных операций! Но па- саран! Только и исключительно – прови­денциальное вмешательство. Стихия должна бушевать. Мы (без паники) к разбушевавшейся стихии обязаны отне­стись философски. Лучше всего пожа­тием поземкою припорошенных плеч. Или - плечей.

На протяжении всей своей гумани­тарной истории человечество пыталось защититься от Стихий с тем или иным переменным успехом. И преуспело. Оно, человечества, придумало громоотводы, плотины и дамбы, галоши, поребрики автострад, красные и зеленые огоньки светофоров (наглядно показывающие, когда можно давить пешеходов, а когда еще нет), страховые полисы, Ковчег (плавучий), Ковчег Завета, Пирке, чел­ночную политику Киссинджера. Про­гресс не стоит на месте! Входят в повсе­местное употребление персональные зонтики (Гонконг) от метеоритов, нет-нет да и упадающих с небес; в сейсмически опасных зонах встают на цыпочки анти­сейсмические специально падающие небоскребы; изобрели бронежилеты и доты; свободно протезируют челюсти; в самолетах выдают - и заставляют пасса­жиров долго и внимательно смотреть на стюардессу (при этом думая разное и свое, когда стюардесса их примеряет) – этакие надувные подгузнички, очень по­могающие при прицельном падении под уровень моря с высоты десять тысяч Ме­тров над этим уровнем. Изобрели даже статистику степени полезности этих при­способлений.

И вот – на тебе! Не все еще обустрое­но в этом мире. Силой человеческого разума не побеждены: цунами, интифа­да и снег в Иерусалиме. На фоне всеоб­щего благоденствия буквально только от них "и судеб защиты нет". Нету.

Посему всякий раз при снегопаде за­мирает жизнь первой, второй и третьей природы в Вечном Городе! На приколе гужевой и пассажирский парки. Редак­ция "Вестей" от мала до велика, почему то поголовно прописанная в Иерусали­ме, не возвращается домой и пирует на бивуаке по месту производственной дея­тельности. Автострада Тель-Авив - Иеру­салим на белы снеги не рассчитана. Скептики могут проверить. Глупые они люди, эти скептики. Они проверяют.

Не рассчитаны – и не поддаются рас­чету слабым умом человеческим – на снег в Иерусалиме не рассчитаны: доро­ги, скаты, правила уличного движения, инсталляция, снабжение электрической энергией, теплоцонтрали и отопитель­ные системы, крыша моей мансарды, легкоранимая психика учителей и школьников, мера восторга поэтико- журналистского описания этого Восьмо­го Чуда Света, волшебно попархиваю- щего из атмосферы, жел.-дор. расписа­ние, гардероб (исключающий пимы), флора, фауна, бездомные старики, хле­бопекарни, типографии, телефонные ли­нии... Причем не рассчитаны – на каждый год. И даже пару-дру- гую раз в каждый год. Особенно, скажу я вам, жалко большими трудами саженные деревья, на треть личного состава по­редевшие в связи с про­шлогодними снегопадами. И ведь еще не раз потеря­ют пальмы треть состава, прежде чем кто-нибудь догадается их спилить.

Нет! Я, конечно же, понимаю, снег – явление экстраординарное. А так, чтоб снег еще и выпадал, – так это вообще только три страны в мире подвержены: Гренландия, Палестина в ее нынешних границах и загадочная полулегендарная страна Гиперборея, да и то последняя по недостоверности, вследствие посто­янных завалов и лавин пурги, вьюги и буранов, пути застящих (по информации ИТАР-ТАСС)... Нету ее, этой завьюжен­ной страны. Она – миф.

"Интеллект отличает возможное от невозможного. Здравый смысл отличает целесообразное от бессмысленного. Да­же возможное может быть бессмыслен­ным"... Вот! Вот Макс Борн – ни разу не гостивший у меня в мансарде под сне­гом и вообще неопытный, нѳ битый жиз­нью мыслитель, не хвативший лиха в де­ле побеждения стихии иерусалимской, – догадался. А мы не можем: "Возможное может быть бессмысленным". А ведь как в воду глядел. Ежегодно струящую­ся с потолка.

"Ошибки всегда повторяются дваж­ды, сказал Одиссей". Нет, не дважды, перманентно! Каждый год! Каждую жизнь! Сколько перманентно живу в Ие­русалиме! Там идет снег! Медленно и по буквам, С – ЭН – Ге! "Е" куда-то задева­лось, не беда... Найдется и Е!

А ведь мы готовы буквально ко все­му. Например, мы готовы к войне. То, се, бомбоубежища, ХАГА, противогазы (читай отчет госконтролера)! Мы готовы – заготовив мировое общественное мне­ние и клейкую ленту (и то и другое от­лично предохраняет от нейро-паралитического газа, оборудование для произ­водства которого газа поставляет циви­лизованная Единая и Недели­мая Германия, большой друг Израиля, будущим нашим большим друзьям и мирным соседям). Мы готовы к войне. Армия обороны Израиля гото­ва. И боевой дух Населения го­тов. Дух, пополняющий запасы как воинственности, так и на­селения в странах СНГ. На стреме – бесстрашие наших по­литиков, левовращающихся (как это бывает с углеводами) – отдающих территории за нена­добностью. Действительно! Ну их, территории! Бона их сколь­ко, самим девать некуда. Мы готовы. Как хорошо пелось в известной довоенной (вторая мировая) хорошей советской песне.

Положа руку на сердце, мы ко всему готовы. К оживлению ведущей себя кое-как инфля­ции. К чартерной депортации (туда и обратно) ХАМАСовцев. К явлению Мессии Шнеерзона.

     Но, брюзгливо повторяю, не готовы мы только к трем стихиям на всем белом свете, к разгулу и безумству их, к бо­жьим карам. К цунами. К инти­фаде. И снегу, снежку, снежочку. Счи­тая на пальцах с года провозглашения независимости Израиля, мы не готовы к разгулу и буйству этих стихий ровно со­рок пять лет.

Рвреи! Положительно надо что-то де­лать! Все на борьбу с цунами!

...А действительно, что это я все о мрачном: вон погода какая хорошая, солнышко на безоблачном небе сияет, проникает в щели на рассохшейся кры­ше. И, можете себе представить, совер­шенно не каплет! Нашел тоже время: снег, снег – это когда еще будет!..