Разное

ПЯТЫЙ УГОЛ

 

 

Трудно писать смешно. Практически невозможно.

Я это твердо знаю. На собственном чужом опыте.

Писатель смешно пописывает, читатель почитывает... То, что писатель пишет смешно, ему – писателю – ясно. Он, писатель, обычно ржет как бешеный, слезы утирает. Я даже хохочу, например.

Интересно, что же почитывает читатель? И где он при этом смеется?

Единственный способ проверить – поймать читателя и долго читать ему вслух. Пока не. Способ крайне неэффективный.

Я спокоен, я страшно спокоен, когда выхожу читать перед залом свои эпические поэзы, исполненные глубокого пафоса и высокого трагизма. Будьте покойненьки, никто не смеется. Не смеяться легче, чем смеяться. И заразительней.

Семен Альтов, друг моей юности мятежной, поступает именно так: читает смешное себе – и все... Он ловит зал, выходит к залу – и читает! Пока не добьется эффекта. Как только ему удается самому не залиться хохотом, читая, скажем, классического уже «Геракла», – какая сила воли! Геннадий Хазанов, на что мастер слова, – слабину дает, «Геракла» читаючи. Прыскает, я видел. А Альтов – каменный сейф, железный фас – как новенький. Да и вообще, я никогда не видел Семена Альтова смеющимся. От души, по крайней мере.

Через десять лет, по моему отвалу навеки и навсегда (1977 год, май. – М. Г.) из нашей ленинградской жизни, опять инкогнито встав ему в затылок в буфете ВТО (он уже поредел, этот затылок, но вполне узнаваем четкими пропорциями), – так вот, когда Сеня оглянулся на шпанский мой пичок – полуобморок, конечно, имел место, но ведь ни улыбки счастья узнавания.

Он просто сказал: «Генделев? Не бывает» (1987год, апрель. – М. Г.).

Потом, маститый сатирик, он путался у меня под ногами – в 89-м году я увидел его из такси в районе ВДНХ. Сеня загородил проезжую часть. Я вышел из машины, резко хлопнув дверцей. Сеня пожал мне руку. А я – ему. Больше я его не видал. Я приезжал на гастроли в города, откуда он только что уехал. В залах, где побывал Альтов, я не только не читал вслух свое смешное, но даже не шутил, про себя. Стыдился изможденной публики.

Что же мне теперь делать на родине? Если Семен Альтов приехал на первые гастроли в Израиль?! (1993-й, 15-27 июня. – М. Г.) Что делать? Пятый угол какой-то. Б'эмет!

А еще я хочу сказать, что даже у литератора бывает, иногда наличествует – честь. Три вещи есть на русском свете, от коих обхохочешься. Слово «жопа» (это заметил еще Олеша), написанное крупными буквами; ложноклассическая байка «уехал муж в командировку» и современное политическое положение страны.

Господин Альтов с начала перестройки не написал ни строки о современной политической ситуации в России. Она его не веселит.

И конечно, не написал назло. Потому что стало можно.

Не говоря о слове крупными буквами...

А теперь – немного о себе: я никогда ничего не выдумываю, когда сочиняю сатиры и памфлеты. Юмор – ведь это всегда реализм, вуайеризм, я так понимаю.

А вот С. Альтов, по–моему, – все выдумывает. Потому что в жизни так смешно не бывает. И – пользуясь случаем: Сеня! Позвони мне, я знаю очень смешной анекдот о деле Дери. Может, ты наконец расхохочешься. Здесь, у нас, в Израиле, – это уже можно. И даже обязательно. Это я тебе говорю.

 

 


Окна (Тель-Авив). 1993. 10 июня.

 

 

Система Orphus